ТИМОФЕЙ ПАВЛОВИЧ ВОРОПАЕВ
В годы Великой Отечественной войны жители нашего района в течение более двух лет вынуждены были находиться на территории, временно оккупированной гитлеровцами. По существу, являлись заложниками ненавистного, бесчеловечного режима.
Но вот что характерно: несмотря на крупные военные неудачи Красной Армии, её отступление на первом этапе боевых действий, на оголтелую пропаганду «преимуществ» «нового порядка» и невиданные репрессии мирных жителей со стороны оккупантов, наши земляки — лучшие их представители — с первых дней нашествия фашистов встали на путь непримиримой, смертельной борьбы с ними — в составе групп подпольщиков и партизанских отрядов.
Не всем из них довелось встретить Великую Победу, многие отдали ради неё жизни.
В этом списке среди других имена прославленного командира партизанского отряда Героя Советского Союза Н.Н. Попудренко, бесстрашного народного мстителя Т.П. Воропаева. В честь первого из них названа улица в п. Новосергеевка Сачковичской сельской администрации, имя второго носит улица в п. Красный Став Каменскохуторской. В свои тридцать лет, к июню 1941 года, Тимофей Воропаев завоевал у односельчан репутацию человека деятельного, энергичного, справедливого. С обязанностями председателя исполкома сельского Совета, которыми он был наделен, справлялся и по долгу, и по призванию.
На территории Каменскохуторского сельсовета в ту пору располагались три колхоза — имени Молотова, 16-й Октябрь, «Серп и молот». Коллективные хозяйства были разбросаны, удалены друг от друга, а задачи по социальному обустройству села требовалось решать, не откладывая. И Воропаев находил возможность за день побывать на многих поселках, чтобы собрать жителей, убедить их в том, что трудодни трудоднями, а надо бы и за благоустройство сообща браться, и проводить другие общественно значимые кампании.
По складу характера, по темпераменту, внутренней убежденности Воропаев, несомненно, обладал качествами лидера. Ему верили, за ним шли, доверяли: такой не подведет.
Тимофей Павлович оправдывал надежды земляков делами. В годы его председательства в селе построили школу и клуб, наводили мосты на реке Снов и протоках, или, как их называли в ту пору на местный лад, «водобежищах». В планах было и многое другое, что служило бы на пользу сельским жителям. Но сбыться им было не суждено: началась война.
Силу духа человека узнают в горе — что и подтверждает дальнейшая судьба героя нашего рассказа.
…Руководством района в случае временной сдачи гитлеровцам своей территории предполагалось на добровольной основе создать три партизанских группы из числа наиболее стойких, надежных и проверенных временем и обстоятельствами жителей. Наиболее сплоченной и действенной из них оказалась группа, которую возглавил бывший директор Госбанка А.И. Ворожеев. Впоследствии именно на её основе, но уже с другими командирами был сформирован партизанский отряд имени Кирова. В качестве самостоятельной единицы позже он войдет в состав соединения под командованием дважды Героя Советского Союза А.Ф. Фёдорова.
Тимофей Павлович Воропаев в группе народных мстителей с момента её создания.
…На начальном этапе партизаны боевых действий против оккупантов не проводили. Задача в ту пору заключалась в другом — укрепиться организационно, своим присутствием вселяя уверенность и надежду в непременную победу в души жителей окрестных селений и поселков. А еще предстояло приструнить тех малодушных, кто, поддавшись паническим настроениям, взялся служить оккупантам в качестве старост и полицейских. Конечно, в некоторых случаях старостами становились люди из числа самих партизан — требовалось знать намерения врага, находясь в его логове. Кто-то выполнял такие обязанности под нажимом немецких властей и относился к своему назначению без особого рвения. Но обнаружились и нелюди, для которых служба гитлеровцам в качестве приспешников представлялась вершиной собственной карьеры, пьянила, когда собственное ничтожество вырастало в возможность куражиться и глумиться над теми, кто куда достойнее тебя.
В последних числах декабя 1941 года, в лютую стужу, когда фашисты еще тешили себя надеждами взять Москву, солдаты вермахта особенно нуждались в теплой одежде. По этой причине среди населения Каменского Хутора проводился насильственный сбор полушубков, валенок, шапок-ушанок. И вот когда вещи были отобраны у людей для отправки на фронт, в одну ночь местные жители определили их по другому адресу — партизанам.
В отместку гитлеровцы учинили показательную расправу над мирным населением. И провели её руками тех, кто как раз был особенно угодлив и предан новому режиму. Местный староста, участник еще той, Первой мировой войны, взял грех на душу: выдал на расправу мужчин из первой бригады, якобы, по его мнению, кто-то из них и был причастен к срыву задания, поставленному германскими властями. Для расправы — наугад — отобрали десятерых. Их выстроили в центре села. К обреченным и тем из жителей, кого для острастки пригнали насильно, обратился представитель власти:
— Все воды и недра, куда только ступила нога немецкого солдата, отныне принадлежат великой Германии, — было заявлено. — Вы или такие, как вы, совершили разграбление имущества, принадлежащего германской армии, потому и заслуживаете смертной казни.
— В шеренге обреченных оказались мой отец — Савелий Никитич и брат Василий, — вспоминает житель Каменского Хутора Фёдор Савельевич Гапонов. — Когда прозвучала команда разойтись посторонним, проводить расправу над неповинными людьми вызвался полицейский, лицо которого имело особенность: одна бровь была черного цвета, другая — белого.
По этому отличию и разыскали затем карателя партизаны. Им указал на него Степан Зосимович Бондарев, также находившийся среди смертников, но оставшийся живым, потому что оказался прикрыт телами упавших от пуль земляков….
…Не ушел от справедливого возмездия и староста из соседнего села — Соловьёвки, также отличавшийся крайней жестокостью и зверством по отношению к своим же односельчанам.
Какова тут роль Тимофея Павловича Воропаева? В лицо его знал в округе каждый. И, казалось бы, не следовало партизану рисковать собой, появляясь средь бела дня в людных местах. Но тут, в который раз, проявился характер этого человека, который следовал твердому правилу: «Кто боится — тот не живет». И сегодня народная молва на селе поведает вам о том, как в свое время партизан вошел в дом поселка Уборки к местному старосте. Где, кроме хозяина, находились и полицаи. В ультимативной форме Тимофей Павлович потребовал прекратить холуйскую службу оккупантам.
— Иван Карпович, — обратился партизан к старосте, — опомнись, не делай зла. — Время разделило нас на два лагеря, но не думай, что фашисты пришли к нам навсегда… И тебе, и другим придется отвечать за всё…
Задержать гостя полицаи не осмелились…
Он не был по натуре жестоким, мстительным, однако за правое дело готов был стоять до конца.
Бывший политрук второй роты отряда имени Кирова Филипп Семенович Мацокин вспоминал, что к непосредственным боевым действиям против оккупантов народные мстители приступили с весны 1942 года, когда влились в соединение А.Ф. Фёдорова.
Первое крещение огнем приходится на вторую половину дня 22 марта. В это время партизаны перебазировались неподалеку, на украинскую сторону, близ небольших деревушек Мостки и Муриху.
Неприятель знал об этом и выдвинул для расправы с ними крупные подразделения полиции. Партизанам стало известно о наступательной акции врага от пленного. И они, в свою очередь, пошли на упреждение, неожиданно для полицаев встретив их огнем у деревни Елино. Не приняв боя, неприятель, отстреливаясь, разбежался. В тот день 13 полицейских были взяты в плен, причем без потерь со стороны партизан, если не считать, что легкое ранение получил только один человек — пулеметчик Тимофей Павлович Воропаев… В дальнейшем отряд имени Кирова участвовал в боевых операциях куда более крупных. В то время командование перешло к капитану Красной Армии Н.М. Николенко и Д.П. Зебницкому. Партизаны почувствовали уверенность в себе, в своих силах, поняли, что могут успешно бить врага, и неплохо. Но и потерь с нашей стороны избегать не всегда удавалось.
Последний для себя бой с оккупантами пулеметчик Т.П. Воропаев вел 23 июня 1942 года. Заманив неприятеля в западню у урочища Лески вблизи села Соловьёвка на территории нашего района, партизаны поквитались за боль и горечь от многих утрат своих близких. Когда стрельба начала стихать, и отряд готовился к отходу, Тимофей Павлович приподнялся от пулемета, чтобы оглядеться и принять дальнейшее решение. Он не заметил раненого гитлеровца, укрывшегося за пригорком. Тот выстрелил едва ли не в упор… Воропаев умер мгновенно... Партизаны спешно отходили, отсекая пути погони со стороны неприятелей, которые уже шли по следу. Дальше нести тело отважного пулеметчика не представлялось возможным. У урочища Вересы его завернули в плащ-палатку, привязав рядом лошадь: на случай, если лесные хищники-зверье окажутся рядом, добычей их станет животное… По конскому ржанию и обнаружили страшную находку односельчане…
... С той поры минуло без малого семьдесят лет. Многое изменилось за это время: что-то стерлось из памяти, многое мы не забудем никогда. Главное, что живем сейчас в свободной стране, ради чего и шли на смертный бой с захватчиками наши соотечественники из поколения сороковых годов. Сберечь бы память о каждом из них, сохранить в душе сердечное тепло и признание… Кто-то скажет: мол, не было бы у страны больших бед — не было бы и героев. Но всё дело в том, что жертвовать собой ради других способен лишь тот человек, который жил и дышал в такт со временем, принимал чужую боль как свою. Таким был и Тимофей Павлович Воропаев. Его именем земляки назвали улицу в поселке Красный Став, на малой родине отважного партизана. Долгие годы на этой самой улице жила Вера Тимофеевна Костюкова, его дочь. В браке у Воропаева детей не было, и он, как глава семьи, печалился: что же за отец без сына или дочери? Он что дерево без вершины… Когда родилась дочка, назвал её Верочкой. Возможно, предполагая, что будут еще и Надежда, и Любовь… Не сошлось. Война сломала судьбу целого поколения, и не одного, в нашем народе. С некоторых пор Вера Тимофеевна живет вместе с мужем в селе Плавна нашего района. Переехала, чтобы быть ближе к дочери: серьезная болезнь не давала возможность оставаться в родной стороне без поддержки. У нее есть еще сын и дочь, которыми также не нарадуется. Растут внуки. Но те живут далеко. За плечами — непростая судьба, которая требует отдельного и внимательного повествования. Тут будут воспоминания и о послевоенном детстве, когда люди жили впроголодь, и Вера вынуждена была закончить учебу в пятом классе, идти работать, чтобы прокормить и себя, и разбитую болезнью маму… И о многом еще придется нам рассказать, чтобы читатель мог представить себе образ неутомимой труженицы Веры Тимофеевны Костюковой, которая и по сей день, несмотря на возраст и хвори, не устает хлопотать по хозяйству. Но были в ее жизни и такие минуты, когда школьный библиотекарь Мария Трофимовна Нечуева, ныне покойная, собирая материалы к очередной беседе с учениками о партизане Воропаеве, приходила за помощью к дочери Тимофея Павловича и говорила ей:
— Гордись, Вера, таким отцом. И тем, что на улице его имени живешь, это тебе как награда…
Грустно и обидно, что в последние годы на селе все реже вспоминают о славном своем земляке.
Она же не забывала о нем никогда.
— А часто снился отец? — задаю вопрос скорее по инерции.
Вера Тимофеевна внимательно вглядывается в меня, словно сомневаясь, надо ли отвечать.
— Знаете, хотя годами намного его пережила, он и сейчас снится. Будто бы, как прежде, я маленькая и сижу у него на коленях. А отец гладит меня по волосам и так прижимает к себе, что оторваться от его груди не могу и не хочу…
…Свят и дорог облик такого отца, который и долгие десятилетия спустя приходит к дочери как милость. Пусть и во сне.
Александр Ковалевский.
|